Учемская Кассианова пустынь в XVIII веке
Архитектура и убранство.

Учемская Кассианова пустынь в XVIII веке

А.Е. Виденеева (ГМЗ «Ростовский Кремль», г. Ростов Великий)

(Публикуется по изданию «Учемский сборник». Мышкин, 1998. С.25-47)

Работа посвящена истории Угличской Учемской Кассиановой пустыни в XVIII столетии: рассмотрению состояния монастырских построек и средств содержания пустыни, характеристике настоятелей и состава братии.

Описание уклада жизни Кассиановой пустыни в XVIII в. встречается в работах дореволюционных исследователей монастырей Ростовской епархии, написанных более ста лет назад. В 1861 г. Ярославские епархиальные ведомости опубликовали статью А.Соколова об истории Кассиановой пустыни, в которой наряду с описанием раннего периода её существования была дана краткая характеристика её архитектурного ансамбля и вотчины в XVIII в. [1]. В известном труде П.М.Строева «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския церкви» содержится перечень настоятелей Кассиановой пустыни [2]. Список игуменов, составленный К.Ярославским, в 1887 г. был опубликован в Ярославских епархиальных ведомостях [3]. Протоиерей Иоанн Троицкий в своем исследовании об упраздненных монастырях Ростовской епархии, описал состояние Учемской пустыни непосредственно перед её упразднением, близко к тексту пересказав опись 1764 г., назвал основные источники её существования и сделал обзор её земельных владений. При жизни прот. И. Троицкого его работа не увидела свет, рукопись попала в собрание И.А.Вахрамеева и только в 1906 г. с некоторыми сокращениями была издана А.А.Титовым, занимавшимся в то время разбором и описанием рукописной коллекции Вахрамеева [4].

В 61 томе «Исторического вестника» А.А.Титов опубликовал свою статью, посвященную Кассиановой пустыни [5]. В ней он, в частности, дал описание внешнего вида некоторых сооружений пустыни и характеристику внутреннего уклада жизни братии, остановился на обстоятельствах упразднения пустыни в 1764 г., а также изложил заимствованные у А.Соколова сведения о вотчине и вслед за П.М.Строевым повторил перечень настоятелей. Особого внимания, на мой взгляд, заслуживает замечание А.Д.Титова относительно нравственного уровня кассиановских монахов: «Братия Учемской пустыни преуспевала в подвигах, трудах и молитвах, стяжав себе своею жизнью соответствующую известность, но и она часто ослабевала, что было вполне возможно и удобно, вдали от наблюдавшего ока высшего начальства» [6]. Впрочем, все его рассуждения об особенностях монастырского уклада не относятся непосредственно к Кассиановой пустыни, а скорее в целом характеризуют жизнь монастырей Ростовской епархии того времени.

Мне приятно отметить работу современного исследователя О.Б.Карсакова — в приложении к недавно переизданной книге Васильевского о преподобном Кассиане Угличском, был опубликован составленный им самый полный список кассиановых настоятелей, основным источником которого явился Учемский синодик [7].

Один из исследователей истории Кассиановой пустыни, А.А.Титов заявил, что «до нас дошло слишком мало всякого рода фрагментов, по которым можно бы было представить историю монастыря в живой и подробной картине» [8]. Действительно, круг документальных материалов, имеющих отношение к истории пустыни, ограничен Пока ни в одном архиве я не смогла найти прямой фонд документов Кассиановой пустыни, скорее всего его просто не существует.

Отдельные источники удалось обнаружить среди документов Синода и Ростовской духовной консистории. В основном они относятся к середине и третьей четверти XVIII века. В консисторском архиве сохранилась опись Учемской пустыни 1752 г., отдельные дела о перемещении настоятелей и взаимоотношении монастырских властей с вотчинными крестьянами, комплекс документов о судьбе деревянных построек пустыни после её упразднения. В архиве Синода найдена ведомость о состоянии Кассиановой пустыни 1743 г. и документы, упоминающие о смене настоятелей. Наконец, в издании документов угличских монастырей, опубликованном в 1887 г., содержатся описные книги Учемской пустыни 1702 и 1764 гг. Я надеюсь, что выявление новых источников станет залогом дальнейшего всестороннего и детального изучения истории Кассиановой пустыни.

* * *

Описи 1702, 1752 и 1764 гг. позволили реконструировать состав и состояние строений архитектурного ансамбля пустыни и устройство их интерьеров, или, иными словами — помогли создать представление о внешнем виде Учемской Кассиановой пустыни в первой половине XVIII в. На рубеже XVII-XVIII вв. все постройки пустыни были деревянными. В течение первой половины XVIII в. постройки: храмы, кельи, и святые врата ограды — были перестроены в камне.

Рассмотрим, какой вид имели храмы. В конце XVII — начале XVIII вв. в пустыне существовали три деревянных храма: Успенский собор с приделом Московских чудотворцев, теплая церковь Рождества Иоанна Предтечи и надвратная церковь Константина и Елены. В первой половине XVIII в. надвратная церковь была упразднена, зато у храма Рождества Предтечи появился придел Константина и Елены. Успенская и Предтеченская церкви были перестроены каменными, при этом деревянный Успенский храм разобрали, а Предтеченский — сохранили. Ко времени упразднения пустыни в 1764 г. в ней существовали две каменные церкви: холодный собор Успения Богоматери с приделом Московских святителей и теплый храм Рождества Иоанна Предтечи с приделом Константина и Елены, а также пустующая деревянная Предтеченская церковь [9].

Деревянный Успенский собор представлял собой шатровый храм с прирубленным приделом. Основной объем церкви имел размеры 7x3 саженей, размеры придела равнялись 4х2саженям. Иконостас в главном храме был трехъярусным и состоял из местного, деисусного, и праздничного рядов. Интересно, что в местном ряду находилось две иконы Успения Богоматери. В приделе был четырёхъярусный иконостас, дополненный пророческим чином. Среди икон его местного ряда, на мой взгляд, выделялись две: образ Спаса, традиционно располагавшийся справа от царских врет — на этой иконе в подножии престола Спасителя были изображены Иоанн Предтеча и преп. Кассиан Угличский, а также образ Богоматери с молением преп. Кассиана и видом Учемской пустыни. У южной стены святительского придела, за правым клиросом, над местом погребения основателя пустыни располагалась деревянная гробница. Мощи преп. Кассиана покоились под спудом [10].

В 1711 г., при игумене Моисее, на месте деревянного монастырского собора был построен каменный Успенский храм [11]. Так же, как и предшествующая ему церковь, он имел придел Московских святителей Петра, Алексия, Ионы и Филиппа. В середине XVIII в. собор выглядел следующим образом: его единственную главу венчал железный решетчатый позолоченный крест, над святительским приделом возвышалась глава с окованным железом деревянным крестом, кровли были крыты тесом. В церкви насчитывалось 20 окон. В Успенском храме, впрочем, как и во всех остальных постройках пустыни, в окна была вставлена слюда. На входных деревянных вратах, ведущих в церковь, имелась роспись. В главном алтаре собора престол и жертвенник были облачены в одежды зеленого цвета с золотым орнаментом. Как в главном, так и в придельном алтарях собора использовались серебряные священные сосуды. В главном алтаре на престоле находилось большое Евангелие, обложенное красным бархатом в серебряном позолоченном окладе. Вообще, красный цвет активно использовался в убранстве алтаря — царские врата имели красную завесу, а горнее место было застлано красным сукном. «Для поклажи всякой церковной утвари, книг и прочего» в алтаре имелся расписной постав.

В Успенском соборе был устроен высокий резной золоченый иконостас. Местный ряд включал в себя следующие изображения. Справа от царских врат находились иконы: 1) Спаса на престоле; 2) Успения Богоматери; 3) Нерукотворного Спаса со святыми и южные двери с изображением архангела Рафаила. Слева располагались иконы: 1) Богоматери с младенцем; 2) Воскресения, северные врата, изображающие архидиакона Стефана, затем иконы; 3) Знамения Богоматери в житии и 4) преп. Кассиана Угличского Чудотворца. Три из семи икон местного ряда посвящались прославлению Богоматери, что вполне соответствовало программе посвящения главного храмового престола. Три иконы изображали Спасителя На последней, седьмой иконе местного ряда был запечатлен образ основателя пустыни. Четыре следующих яруса иконостаса были традиционными: праздничный, деисус, пророческий и праотеческий. Особенностью иконостаса Успенской церкви являлось наличие шестого яруса, помимо распятия, заключавшего в себе три иконы в круглых рамах с изображением Страстей Господних. Несколько икон в окладах располагалось по стенам храма. Клиросы и игуменское место были украшены резьбой и росписью. Посреди храма находился амвон, обитый красным сукном. Для освещения церкви использовалось медное паникадило с 14-ю подсвечниками.

Такое же паникадило находилось в приделе Московских святителей. В алтаре святительского придела на престоле имелась «кумачная» одежда красного цвета, на жертвеннике — «крашанинная выбойчатая». Иконостас придела состоял из четырех ярусов: местного, апостольского, пророческого и праотеческого. Место захоронения преп. Кассиана обозначала, сменившая деревянную гробницу, медная кованная чеканная позолоченная рака, покрытая черным атласом и возвышавшаяся на деревянном трехступенчатом постаменте. На раке находился деревянный крест-мощевик в серебряном позолоченном окладе, по преданию, принадлежавший преп. Кассиану. В комплекс гробницы входили две иконы преп. Кассиана Угличского. Одна была положена на раку, вторая, большого размера, располагалась рядом на стене. Гробницу окружала железная решетка [12]. Медная позолоченная рака преп. Кассиана, судя по надписи, которая процитирована в работе А.А.Титова, была изготовлена в 1721 г. при игумене Киприане «тщанием тоя ж пустыни иеродиаконом Стефаном с братиею». Эта гробница стояла над местом погребения преп. Кассиана до времени устроения новой раки во второй половине XIX в. [13].

При Успенской церкви были устроены ризница и «книгохранительница». В ризнице находились церковные облачения: 18 риз, 3 подризника, 10 епитрахилей, 6 стихарей, 6 орарей, 10 пар поручей, два пояса, плащаница на желтой тафте, воздухи и пелены. Кроме того, ризница также являлась местом хранения монастырского архива, точнее, его наиболее значимой части — документов, подтверждавших права пустыни на владение землей. В книгохранилище помещалась монастырская библиотека, основу которой составляли служебные книги [14].

Деревянная теплая церковь Рождества Иоанна Предтечи с трапезной имела размеры 9x3 сажени. В ней находился двухъярусный иконостас [15]. В первой половине XVIII в. в Кассиановой пустыни был построен каменный храм Рождества Иоанна Предтечи, но старую Предтечевскую церковь не сломали. Хотя богослужение в ней уже не производилось, она просуществовала вплоть до упразднения пустыни в 1764 г. [16].

По данным описи 1752 г., новый теплый каменный Предтечевский храм с приделом Константина и Елены выглядел следующим образом. Над храмом и приделом возвышалось по одной главе с железными крестами. Престолы в главном и придельном алтарях имели одежды из красной камки. Напрестольное евангелие в главном алтаре было обложено красным бархатом, а в придельном — обито зеленным трипом. Священные сосуды были оловянными. Иконостас Рождественского храма состоял из двух рядов: местного и праотеческого. В приделе находился одноярусный иконостас [17]. Судя по описи 1764 г., в Рождественской церкви имелся трёхъярусный иконостас, а в приделе—двухъярусный [18]. В Рождественской церкви у правого клироса располагалось игуменское место, обитое красным сукном. Для освещения храма использовалось деревянное паникадило с 12 подсвечниками [19]. К 1764 г. оно было заменено на медное, весом в 17 фунтов [20]. В церкви и трапезе имелись печи, выложенные муравленными изразцами [21].

На рубеже XVII — XVIII вв. над святыми вратами деревянной монастырской ограды находился храм Константина и Елены, имевший размеры 4x3 сажени. Иконостас в нем был тябловым и состоял из местного и деисусного чинов [22]. Вероятно, после упразднения этого храма его убранство было приспособлено для придела Константины и Елены, устроенного при Предтечевской церкви.

Судя по описи 1764 г., в пустыни имелась ветхая деревянная часовня, которая была «построена прежде церковнего строения над гробом преп. Кассиана». Её размеры составляли 1 сажень 2 аршина х 1 сажень [23].

В начале XVIII в. колокольня в пустыни была деревянная, рубленная шестериком и увенчанная шатром. На ней находились 6 колоколов, общий вес которых составлял 27 пудов (442 кг) и неисправные боевые часы. К середине XVIII века деревянную колокольню разобрали, а вместо нее над каменными святыми вратами новой бревенчатой ограды была устроена каменная колокольня. По описям 1752 и 1764 гг. на ней числились восемь колоколов и ветхие железные часы русской работы Судя по количеству колоколов, пустынь располагала неплохим колокольным набором. Святые врата под колокольней имели широкий проезд и калитку. Деревянные двери большого проезда были расписаны [24].

Что касается жилых и хозяйственных построек Кассиановой пустыни, описи 1702 г. перечисляют их в следующем порядке: игуменская келья, семь келий братских с сенями, хлебня, два тёплых погреба, ледник и три житейных амбара. Все они, включая и ограду пустыни, были деревянными [25].

К середине XVIII в. многие из вышеназванных сооружений, по всей видимости, были перестроены и выглядели следующим образом.

В 1764 г. в пустыни имелось два каменных игуменских корпуса. Первый был двухэтажным и располагался при святых вратах. Вместе с деревянными сенями, каменный корпус имел размеры 11 х 2,5 саженей. Жилые помещения располагались на втором этаже, куда снизу вело деревянное крыльцо. Игуменская келья обогревалась печью, выложенной муравленными изразцами. В ней находились икона Смоленской Богоматери и образ Распятия Господня, написанный на холсте. В особом деревянном иконостасе помещались иконы Спасителя, Богоматери и Иоанна Предтечи, а также образ Богоматери Умиление, исполненный на холсте. Второй игуменский корпус был одноэтажным и представлял собой келью «с комнатой, сеньми и выходом» размером 3 сажени 2,5 аршина х 3 сажени 1 аршин [26].

По описи 1752 г., братских келий было три, одна из них называлась «казенной» Все они были деревянными, крытыми дранью [27]. По сведениям 1764 г., в пустыни имелись одна каменная братская келья и три ветхих деревянных.

При трапезе Рождественской церкви были устроены «хлебная палата и хлебодаренная келья». В особых помещениях располагалась поварня и солодовня. Для хранения имущества и продуктов использовались как специальные погреба, так и подклеты церквей и палат. Хлебный запас хранился в двух деревянных житницах, одна из которых стояла за оградой [28]. Там же за монастырской оградой, находилась настоятельская и братская деревянная баня размером 4x2 сажени [29].

Территорию пустыни окружал бревенчатый забор со столбами, его длина составляла 54 сажени, ширина — 27 саженей. Наряду с каменными святыми вратами, в ограде были устроены деревянные створные «въезжие» ворота с калиткой. Над ними имелись изображения шести разных святых. Рядом с въездными воротами стояла деревянная крытая дранью сторожка [30].

За оградой пустыни располагались огород размером 36x30 саженей, а также окруженные заборами конюшенный и скотный дворы. На конюшенном дворе находились изба, амбар с конскими стойлами и два сарая. Пустынь имела табун лошадей и стадо скота. К примеру, в 1752 г. на конюшенном дворе содержались: жеребец гнедой; пять меринов — два гнедых, два карих и один серый; десять трехлетних жеребцов: два гнедых, два сивых, два рыжих, голубой, вороной, каурый и карий; пятнадцать кобыл: пять серых, три карих, рыжая, каурая, бурая, мухортая, гнедая, вороная и сивая; шесть годовалых жеребят и козел с козою. На дворе хранились и средства передвижения: две дорожных коляски, одна из которых была старой, крытые кожею сани, четыре ветхих волоковни и телега [31].

На скотном дворе размещались изба, три омшанника и три крытых соломой сарая. Неподалеку от двора стояли гуменник с мякинницами и овинами. К концу 1752 г на скотном дворе содержался только крупный рогатый скот: шестнадцать коров, шесть больших и три годовалых быка, девять телиц и три подтелка. Мелкий скот: восемь овец и шестнадцать баранов — по приказанию архимандрита Марка в начале 1752 г. был продан [32].

В городе Угличе Кассианова пустынь имела подворье площадью 14x7 саженей, на котором стояла деревянная изба с сенями. При подворье имелся огород для выращивания овощей, размеры которого составляли 18x13 саженей [33].

Кроме того, в Угличе, у торговых рядов, располагалась принадлежащая пустыни деревянная, рубленная в лапу, часовня. В ней находились иконы Николая Чудотворца и преп. Кассиана Угличского, а также образ Животворящего Креста, написанный на холсте [34].

Источниками средств содержания Учемской Кассиановой пустыни являлись вотчинные, церковные и хозяйственные доходы, а также пожертвования. Рассмотрим их.

Главным источником дохода служили земельные владения. В пустыни хранились документы, подтверждающие её права на землю: жалованные грамоты великого князя Василия Ивановича, царей Ивана Васильевича и Михаила Федоровича XVI — первой четверти XVII вв.; выписи из писцовых, переписных, дозорных и межевых книг, меновые записи, разводные и межевые выписи и отказные книги XVII в. Значимость этого земельного архива вполне осознавалась монастырскими властями. Во всяком случае, местом хранения вотчинных документов являлась ризница, в то время как прочие деловые бумаги («прежние всякие письма») хранились в казенной келье [35].

В состав монастырской вотчины входили деревни, расположенные по соседству с пустыней, в Городском стане Угличского уезда. Почти все они стояли на берегу реки Волги. В начале XVIII в. пустыни принадлежало 11 деревень, три из которых были новопоселенными; в середине XVIII в за пустынью числилось 10 деревень.

В 1702 г. [36] за Кассиановой пустынью числилось 198 душ крепостных крестьян, бобылей и служителей [37], по первой ревизии 1719 г. — 286 [38], во второй ревизии в 1744 г. [39] — 265 [40].

Помимо деревень, пустыни принадлежало несколько десятков пустошей. В 1702 г. их было 40, 16 из них были заняты под монастырскую пашню и сенокос: Тарасово, Шевенино, починок Каменка, Якимово, Бояринцево, Руделево, Роскосы, Мешкорицы, Обашево, Вертыгино или Жаворонково, Мягкое, Сущево, Мининское, Шишкино и Ушаково; а остальные 24 пустоши сдавались в аренду. В 1764 г пустынь владела 27 пустошами [41].

По данным описи 1764 г., пахотной земли при пустыне имелось 50 четвертей, в пустошах — 300 четвертей, лесу — 20 десятин. Сенных покосов насчитывалось при пустыни 49 копен, в пустошах — 202 копны [42]. Помимо земельных владений пустыни принадлежали рыбные ловли в Волге в 10 верстах от обители [43].

По свидетельству ведомости 1743 г., годовой «хлебный приплодный доход» пустыни, за исключением семенного запаса, составлял 201 четверть, в том числе: 70 четвертей ржи, 95 четвертей овса, 30 четвертей ячменя, 5 четвертей пшеницы и 1 четверть гороха [44].

Казна Кассиановой пустыни пополнялась за счет хозяйственных доходов: сдачи в аренду сенных покосов, продажи хлеба, леса, лошадей и скота [45]. Так, в ведомости 1743 года отмечено о получении 33 руб. «за продажный дровяной лес» [46]. А в 1752 г., к примеру, по распоряжению архимандрита Марка были проданы овцы, бараны и лошади, вырученные при этом деньги — 29 руб — пошли на покрытие расходов при устроении новой тесовой кровли на Рождественской церкви, трапезной и хлебне [47]. В 1761 г. пустынь получила 19 руб. 25 коп. за проданный скот и 48 руб. за сдачу в наем монастырских пустошей [48].

Пустынь имела возможность получения церковных доходов от богомольцев, посещавших её богослужения. Не следует забывать, что в ней находились мощи одного из наиболее почитаемых угличских чудотворцев. Даже в XIX в., как отмечено А.АТитовым, село Учма, где прежде располагалась Учемская пустынь, привлекало к себе внимание паломников [49]. Впрочем, документы середины XVIII в. свидетельствуют о том, что вотчинные крестьяне пустыни, жившие в окрестных деревнях, нечасто посещали храмы пустыни даже по воскресным и праздничным дням, несмотря на настойчивые требования настоятелей [50]. Некоторый доход давала принадлежащая пустыни часовня в центре Углича. Сбор денег от посещавших ее богомольцев и передача их в пустынь поручались одному из живших в Угличе священнослужителей. В начале 1750-х гг. эту обязанность выполнял вдовый поп Иоанн Феофилатов [51].

Немаловажным источником средств к содержанию пустыни служили «подаяния доброхотных дателей». О пожертвованиях в пользу Кассиановой пустыни вскользь упоминают некоторые источники [52]. Размеры пожертвований зависели от степени известности монастыря, а Учемская пустынь благодаря распространению почитания преп Кассиана Угличского была достаточно знаменита.

* * *

Обратимся к характеристике братии Учемской Кассиановой пустыни.

В 1702 г. в состав братии входило 18 человек: игумен, черные священники и диаконы, а также рядовые монахи [53]. В 1743 г. в пустыни проживало девять монашествующих: игумен, казначей, келарь, два иеромонаха, один иеродиакон и три монаха, двое из которых являлись крылошанами, а один — пономарем. Ежегодное хлебное жалованье настоятеля составляло 10 четвертей хлеба, остальным членам братии — по 5 четвертей. Пустынь имела шестерых-семерых светских служителей: подьячего, повара, двух или трех конюхов, дворника и слугу для посылок. Каждый служитель ежегодно получал по 9 четвертей хлеба [54]. На содержании пустыни состояли отставные солдаты. В начале 1760-х гг. их насчитывалось до восьми человек [55] По табелю 1763 г. братия пустыни состояла из четырех человек: игумена, иеромонаха, иеродиакона и рядового монаха [56]. В 1764 г., то есть непосредственно перед упразднением Кассиановой пустыни, в ней насчитывалось пятеро монашествующих [57].

В пустыни имелась общая трапеза, следовательно, она была общежитийной [58].

Настоятели Учемской пустыни имели сан игуменов. О.Б.Карсаков зафиксировал имена двадцати игуменов Учемской Кассиановой пустыни XVIII в. Этот перечень возможно расширить за счет выявления новых имен и дополнить биографическими сведениями. Некоторые из этих задач уже сейчас разрешимы. Так, в известных мне документах упомянуты имена следующих настоятелей Кассиановой пустыни:

Иона, игумен (упомянут в 1702 г.) [59].

Афанасий, игумен (упомянут в октябре 1711 г.) [60].

Гедеон, игумен (до 1731 г.). В 1731 г. «за продерзостные поступки», а именно присвоение денег от продажи монастырского хлеба и скота, избиение в церкви сына священника, битье кнутом монахов и, наконец, уличение в прелюбодеянии, был лишен сана и сослан в подначало в Спасо-Ярославский монастырь [61].

Варлаам, игумен (с октября 1731 г.). До производства в настоятели состоял в братстве Кассиановой пустыни [62].

Иоанникий, игумен (9 мая 1734 — 31 января 1743). В 1743 г. был переведен в Угличский Николо-Улейминский монастырь [6З].

Герасим, игумен (с января 1743 г.). 31 января 1743 был определен настоятелем Кассиановой пустыни из настоятелей Романовского Островского монастыря [64].

Тихон, игумен (с февраля 1746 г.). В игумены Кассиановой пустыни был определен 9 февраля 1746 г. [65].

Дмитрий (Андронов), игумен (весна-декабрь 1750 г.). До производства в игумены являлся иеромонахом Ярославского Спасо-Преображенского монастыря [66]. 19 декабря 1750 г. был определен настоятелем Угличского Николо-Улейминского монастыря [67].

Марк, архимандрит (декабрь 1750 г. — октябрь 1752 г.). Был произведен в игумены 19 декабря 1750 г, из казначеев Ростовского архиерейского дома [68]. Оставаясь при этом настоятелем Кассиановой пустыни, 2 июня 1752 г. был удостоен сана архимандрита и определен настоятелем Угличского Воскресенского монастыря, т. е. получил «в своем смотрение» сразу две обители. В то же время был утвержден присутствующим Угличского духовного правления [69]. 3 октября был переведен в настоятели Угличского Покровского монастыря [70].

Иоаким, архимандрит (с октября 1752 г.). Родился в 1685 г. Мирское имя — Иоанн Данилов. До пострижения жил в Петербурге, служил священником Введенской церкви при Копорских гарнизонных полках. В 1726 г. овдовел. В марте 1740 г. по прошению был пострижен в монашество в Московском Знаменском монастыре, состоял иеромонахом в братстве этой обители до конца 1740-х гг. В декабре 1749 года Платоном, архиепископом Московским, был произведен во игумена и определен настоятелем Пошехонского Николо-Тропского монастыря. 18 октября 1752 г. был произведен в архимандриты и определен настоятелем Угличского Воскресенского монастыря и Учемской Кассиановой пустыни [71].

Иосиф, игумен (упомянут в феврале 1754 г.) [72].

Иоаким, игумен (упомянут в сентябре 1756 г.) [73].

Мисаил, игумен (упомянут в сентябре 1760 г.) [74].

Иосиф, игумен (март 1763-1764 г.). Родом из Малороссии. Был переведен в Кассианову пустынь 12 марта 1763 года из настоятелей Александровой пустыни Ярославского уезда [75].

В целом, в XVIII в. смена настоятелей в Кассиановой пустыни производилась достаточно часто.

Документы позволяют подробнее рассмотреть обстоятельства назначения в Учемскую Кассианову пустынь архимандритов Марка и Иоакима. За всю историю пустыни это были два единственных настоятеля в сане архимандритов. Дело в том, что в начале 1750-х гг. сразу два угличских монастыря, Воскресенский и Кассианова пустынь, поручались одному общему управителю, а в Воскресенском монастыре в то время не могло быть настоятелей, имевших сан ниже архимандрита.

До середины декабря 1750 г иеромонах Марк являлся казначеем Ростовского архиерейского дома. 19 декабря ростовский митрополит Арсений Мациевич решил освободить его от казначейской должности, произвести в игумены и определить настоятелем в Кассианову пустынь. При этом прежний кассиановский настоятель, игумен Димитрий, переводился в Угличский Николо-Улейминский монастырь. Согласно установленному порядку, процесс посвящения в игуменский сан включал в себя несколько последовательно производящихся этапов.

Прежде всего, кандидат в игумены должен был продемонстрировать свое знание Священного Писания и катихизиса, в архиерейском доме его подвергли «освидетельствованию в чтении и символе (веры — А.В.)». Затем он «исповедывал свои прегрешения» у архиерейского духовника. После исповеди иеромонаха Марка духовник иеромонах Иосиф счел его «быть достойным игуменского сана». Кульминационным моментом являлся собственно обряд посвящения в игуменский сан, производимый архиереем. 22 декабря 1750 года во Всехсвятской церкви Ростовского архиерейского дома митрополит Арсений осуществил обряд производства иеромонаха Марка во игумены. Каждый человек, при назначении на должностной пост, был обязан в соборном храме принести верноподданническую присягу. 23 декабря в кафедральном Успенском соборе протоиереем Григорием новопроизведенный игумен Марк был приведен к присяге, дав клятву в храме перед Евангелием «быть верным, добрым и послушным рабом и подданным Ея Императорскаго Величества». Наконец, перед тем как нового игумена отпустить в монастырь, в Ростовской духовной консистории с него брали письменное обязательство установленной формы об исполнении порученной должности в соответствии с церковным законодательством.

Свое обязательство игумен Марк подписал в духовной консистории 28 декабря, обещав «в монастыре жительство иметь во всяком благочестии, честности же и трезвении, и во всем поступать, и того монастыря братию, и служителей, и крестьян содержать, и между ними суд и расправу иметь правильно, и так, как Писанием, Правилами Духовного Регламента, ... (императорскими указами и архиерейскими определениями — А.В.) повелевается непременно». В консистории же новопроизведенному игумену выдавался указ о поручении в его управление монастыря, братии, монастырских слуг и вотчинных крестьян и о приеме им монастырского имущества от прежнего настоятеля или от замещаемых его управителей по описям. Подобный консисторский указ, адресованный игумену Марку, был датирован 24 декабрем. С этим указом на руках в последних числах декабря 1750 года, или в самом начале января 1751 г., игумен Марк прибыл в Кассианову пустынь. 22 января он отчитался перед Ростовской консисторией в завершении им проверки и приема принадлежащего пустыни имущества [76].

Менее чем через полгода после производства иеромонаха Марка во игумены и определения настоятелем Кассиановой пустыни, он получил в свое управление еще один монастырь и поэтому был удостоен сана архимандрита. 30 мая 1751 г. митрополит Арсений освободил от присутствия в Угличском духовном правлении архимандрита Угличского Покровского монастыря Сергия, а для замещения вакансии решил определить в члены духовного правления игумена Кассиановой пустыни Марка (См. Приложение). Для этого его следовало переместить из отдаленной Учемской пустыни поближе к Угличу. В то время свободным являлось место настоятеля Угличского Воскресенского монастыря, но поскольку эта обитель возглавлялась архимандритами, игумену Марку перед определением туда следовало присвоить более высокий сан.

Производство в архимандриты совершилось по тем же правилам, что и производство в игумены. Повторились и исповедь у архиерейского духовника, и присяга на верность, и «клятвенное обязательство» в консистории, и прием монастырского имущества. Непосредственное посвящение игумена Марка в архимандриты было произведено митрополитом Арсением 2 июня 1751 г. в церкви Иоанна Предтечи загородного двора Ростовского архиерейского дома в селе Шестаково Ростовского уезда. С этого времени архимандрит Марк, продолжая оставаться настоятелем Кассиановой пустыни, возглавил Воскресенский монастырь, а также вошел в состав Угличского духовного правления [77].

3 октября 1752 г. митрополит Арсений перевел архимандрита Марка в Угличский Покровский монастырь, на его место, в Воскресенский монастырь и Кассианову пустынь, назначил игумена Пошехонского Николо-Тропского монастыря Иоакима. Архиерейский указ гласил: «во архимандрию определяем к производству Пошехонского уезда Николаевского Тропскаго монастыря игумена Иоакима, коего отведать во чтении и символе, и быть у духовника, и привесть ево к присяге, и потом представить нам к производству, и по произведении отправить его в тот монастырь, и консистории нашей приказать ему ж Иоакиму в смотрение поручить и Учемский монастырь. А на ево место в тот Тройской монастырь во игумена избрать консистории нашей достойнаго человека, представить нам к производству, а доколе не приищется, то тот монастырь в смотрение поручить того монастыря казначею».

На одном из подготовительных этапов к обряду посвящения в архимандрита, при проверке уровня знания катихизиса, шестидесятисемилетний игумен Иоаким получил следующий отзыв от экзаменовавшего его архиерейского ризничего иеродиакона Игнатия: «по свидетельству явился во чтении годится, а во ответствии символа посредственен, а за старостию затвердить не может». Но, как бы то ни было, 18 октября 1752 г. в церкви Одигитрии архиерейского дома митрополит Арсений произвел игумена Иоакима в сан архимандрита. С этого времени Воскресенский монастырь и Кассианова пустынь получили нового настоятеля. В 20-х числах октября архимандрит Иоаким был отправлен к месту своего нового назначения [78].

Помимо настоятелей, важную роль в жизни пустыни играли монахи, занимавшие главные должностные посты системы монастырского управления — казначеи и ризничие. Имена некоторых из них упомянуты в документах, в частности, названы казначеи: монах Адриан (1750 г.) вдовый белый поп Федор Дмитриев (1752 г.) [79], поп Алексей Иванов (1764 г.) [80] и ризничий — иеродиакон Гавриил (1752 г.) [81].

* * *

Не замыкаясь в своих стенах, Учемская Кассианова пустынь, наряду с прочими епархиальными монастырями, принимала посильное участие в общей жизни Ростовской епархии. Здесь я позволю себе процитировать А.А.Титова: Кассианова пустынь, «как и все монастыри того времени, несла некоторыя натуральныя и общественныя повинности: с нея требовали хлеба и денег на содержание семинарии, сюда помещались на прокормление отставные военные чины, престарелые священнослужители, неизлечимо больные, увечные; от обители иногда требовали людей (из вотчинных крестьян) для устройства дорог, починки мостов и проч., подвод и лошадей, например, при проезде архиерея. Наконец, в монастырь иногда посылались «в подначальство» на «тяжкие» или простые монастырские труды провинившиеся священно- и церковнослужители» [82].

К примеру, 26 марта 1760 г. по распоряжению митрополита Арсения Мациевича в Кассианову пустынь был определен вдовый поп Алексей Васильев. Более 30 лет он служил священником церкви с Борисоглебское Ярославского уезда. В 1755 г. за ложную запись в исповедных росписях он был наказан денежным штрафом, который по его просьбе, заменили отрешением от места и определением в монастырь. Алексей Васильев сменил несколько монастырей, но из-за склонности к пьянству нигде не мог прижиться. За «самовольство и неблагочиние» его наказывали заключением под караул и содержанием на цепи. В Кассианову пустынь поп Алексей Васильев был определен без права священнослужения, «в монастырские труды», но в пустыни задержался недолго — ровно через семь месяцев, 27 сентября 1760 года, тайком сбежал. За пятилетнее пребывание в разных монастырях это был его первый побег [83].

Следует отметить, что проявление жестокости со стороны властителей по отношению к подчиненным или зависимым людям по меркам того времени не являлось чем-то особо предосудительным. Так, заключение под караул, посажение на цепь, избиение плетьми и в Кассиановой пустыни зачастую использовалось монастырскими властями в качестве обычных мер воздействия, К примеру, 6 августа 1756 г. в Учемской пустыни игуменом Иоакимом был избит плетьми Климонт Баклышов, приказчик сибирских демидовских заводов, который, сплавляя по Волге караван с железом, остановился на ночлег вблизи Кассиановой пустыни. По признанию потерпевшего, настоятель «бил ево и увечил из своих рук езжалой плетью смертелно, от которого бою... (он—А.В.) едва из монастыря побегом своим спасти себя мог». Впоследствии, при разборе дела в Ростовской духовной консистории, игумен Иоаким объяснил свои действия тем, что якобы распознал в несчастном приказчике потаенного раскольника [84].

Не простыми были взаимоотношения монастырских властей Кассиановой пустыни и вотчинных крестьян. Как явствует из некоторых документов, порой дело доходило до серьезных конфликтов. Так, один из самых ранних известных мне источников, относящихся к истории пустыни, свидетельствует о неприятном инциденте, произошедшем в пустыни 12 октября 1711 г. во время мирского схода крестьян вотчинной деревни Шевердино. Крестьянину Исайе Евтифееву игумен Афанасий намеревался «дать поучение... за его ослушание», но тот сказал за собой «слово и дело» и без разбирательства был передан в руки светских властей [85].

В прошении игумена Иосифа от 1754 г., адресованное митрополиту Арсению, настоятель жалуется на явное неповиновение ему монастырских крестьян. Крестьяне редко посещали церковь, игнорировали свои обязанности по исправлению монастырских хозяйственных нужд, не выполняли поручения монастырских властей и даже открыто заявляли о своем нежелании слушаться настоятеля,. Однажды, в отсутствие игумена, один из крестьян деревни Ивцино пришел ночью с вином в пустынь и напоил монахов. Примечательно, что во время консисторского разбора дела о кассиановских крестьянах основное внимание уделялось не отсутствию у крестьян почтительного отношения к их властителю, а их «нерадению к церкви», под которым всегда подозревалась опасная склонность к расколу [86].

В ходе монастырской реформы 1764 г Учемская Кассианова пустынь была упразднена и обращена в приходскую церковь. Настоятель, игумен Иосиф, по собственному прошению «для приискания места» был отпущен в Малороссию, а члены братии размещены по монастырям Ростовской епархии [87]. Наиболее ценная часть имущества пустыни (священные сосуды из серебра, дорогие облачения, иконы в серебряных окладах и прочее) подлежала изъятию в Ростовский архиерейский дом для последующего распределения по епархиальным монастырям. Постройки пустыни вместе с оставшимся на месте имуществом были поручены «в смотрение» сельскому приходскому священнику [88].

Приложение:

В приложении публикуются два документа, имеющие непосредственное отношение к истории Кассиановой пустыни и представляющие, на мой взгляд, несомненный интерес.

Указ ростовского митрополита Арсения 1751 г. о присвоении игумену Учемской Кассиановой пустыни Марку сана архимандрита и определении его настоятелем Угличского Воскресенского монастыря и членом Угличского духовного правления

Л. 1

1751 года мая 30 Наше Архиерейство, имея разсуждение о находящемся в Угличском духовном правлении управителе Покровского монастыря архимандрите Сергии, которому, за неблиским того Покровскаго монастыря от духовнаго правления разстоянием, повсядневно в присудствие ездить небезтрудности, особливо ж в вешнее и осеннее время в переправах чрез Волгу происходят немалыя замедления, от чего за неприездом управителя бывает в делах духовнаго правления остановки, о коих трудностях нашему архиерейству представлял и прежде бывший управитель, Покровской же архимандрит Гавриил, и за тем вышеупомянутому архимандриту Сергию следует от присутствия в духовном правлении быть свободну. А понеже близ оного Угличского духовнаго правления состоит Воскресенский монастырь, в коем ныне архимандрита не имеется, того ради в тот Угличской Воскресенской монастырь на праздное архимандрическое место к произведению во архимандрита определяем Учемской Кассиановой пустыни игумена Марка, которому, быв в том Воскресенском монастыре архимандритом, иметь в духовном правлении присудствие, також и показанную Кассианову пустыню по-прежнему в своем смотрении, и пред произведением ево, Марка, привесть к надлежащей присяге. А Покровскаго архимандрита Сергия от присудствия во оном правлении уволняем, и за тем уволнением надлежит и в служении первенство иметь показанному архимандриту Воскресенскому.

Арсений Митрополит Ростовской и Ярославской

Своеручно [89].

РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1427. Л. 1

Прошение игумена Иосифа 1754 г. митрополиту Арсению с жалобой на вотчинных крестьян Учемской пустыни

Л. 1

Святейшаго Правительствующего Синода члену Преосвященному Арсению митрополиту Ростовскому и Ярославскому.

Всепокорное прошение

Угличского уезда Учемской Касиановы пустыни игумена Иосифа, а о чем мое прошение, тому явствуют пункты.

1

В бытность мою в Ростове, означенной вотчины соцкой деревни Ивцина крестьянин Яков Ларионов, пришед во оную пустыню и принесши с собою нощным временем вина, казначея белого попа Федора Дмитрева з братиею умысленно невем за что поил допьяна, в чем имею я, нижайший, немалое опасение, чтоб в отлучностях моих, как до града Ростова, так и до града Углича, чего оной обители напрасно не учинилось.

2

По усмотрению моему, показанной вотчины крестьяня имеются к церкви Божий весма нетщателны, и по приезду моем во оную пустыню в церкви Божий мало их видно, о чем на неделю мясопустную для слушания за литоргиею слова Божия приходскому их священнику подмонастырской слободы белому попу Федору Дмитриеву было от меня приказано, чтоб оные вотчины, как староста, и соцкой, и все крестьяня, были к литургии во оной монастырь которые вотчинные не токмо староста и соцкой, но и никто к Божественной литургии не пришли, да и в первую Великого поста неделю к слушанию Божественного пения никто из оных крестьян не ходили.

Л. 1-об.

3

А сего февраля 7-го дня послал я, нижайший, означенной пустыни слугу Семена Алексеева показанной пустыни по старосту деревни Шевердина Петра Ларионова для взятья оному старосте приходных и росходных книг и для исправления монастырских нужд, которой староста оному слуге сказал, что не токмо в монастырь идти, но и ни в чем не слушаю. К тому ж оные вотчинные крестьяня поженились других вотчин на крестьянских девках и надлежит свидетельствовать настоятелем отпускные, чего б напрасно не учинилось, но оные вотчинные крестьяня, в чьих вотчинах женились и отпускные у них имеются ль, того за ослушанием своим мне, нижайшему, не объявляют, в чем я, нижайший, имею немалое опасение.

4

А сего ж февраля 19-го дня призвал я, нижайший, показанного старосту и вотчинных крестьян для объявления указу, которые во оную пустыню пришли, и я, нижайший, оному старосте стал говорить, чего ради посланных не слушает и в церковь Божию к Божественному пению в воскресные и праздничные дни не ходит, за что подлежит наказанию, и велел слуге Федору Тиханову посадить на чепь, но той вотчины деревни Модявина крестьянин Иван Патрикеев закричал слуге не сажай и называл Федка рожу сворочу. И в том мне, нижайшему, чинят немалое ослушание.

Л. 2

Милостивый Преосвященный Арсений митрополит Ростовский и Ярославский, всепокорно Вашего Преосвященства прошу, дабы милостивым Вашего архипастырства благорассмотрением повелено было вышеписанной пустыни старосту Петра Ларионова, соцкого Якова Ларионова и вотчинных крестьян в Ростовскую Вашего Преосвященства духовную консисторию сыскать, и о вышеписанных их непорядочных поступках и во ослушании допросить, и по допросу в том непослушании меня, нижайшаго, оборонить, и в том как Ваше архиепастырство соблаговолит.

Преосвященнейший владыко, всепокорно Вашего Преосвященства прошу о сем моем всепокорном прошении милостивое свое архипастырское определение учинить.

Февраля... дня 1754 года

К сему прошению игумен Иосиф руку приложил [90]

РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1902. Л. 1-2

Примечания:

[1] Соколов Д. Учемская Кассианова мужская пустыня. || Ярославские епархиальные ведомости (ЯЕВ), 1861. Неофиц. ч. С. 275—281.

[2] Строев П М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Росийския церкви. СПб., 1877. С. 359.

[3] Ярославский К. Исторические сведения о бывших угличских монастырях с хронологическим перечнем начальствующих лиц и с указателем источников и пособий для полного описания монастыря. || ЯЕВ. 1887. Неоф. ч. № 26.

[4 ]Троицкий И., прот. О монастырях и пустынях упраздненных. || Титов А.А Рукописи славянския и русския, принадлежащая И.А.Вахрамееву. Т. 5. М., 1906, № 1110. С. 325; Приложение С. 150—154.

[5] Титов А. А Учемская Кассианова пустынь. || Исторический вестник. Т. ЬХ1. Август, 1895 С. 392—410.

[6] Там же. С. 407.

[7] Карсаков О. Б. Настоятели Учемского монастыря XV—XVIII вв. || Васильевский П.В. Преподобный Кассиан Грек Угличский чудотворец и основанная им Учемская пустынь. Мышкин, 1997. С. 42—52

[8] Титов А.А. Указ. соч. С. 407.

[9] Углич. Материалы для истории города XVII—XVIII столетий,. М.. 1887. С. 231, 233, 228.

[10] Там же. С. 231—232.

[11] Карсаков О. Б. Указ. соч. С. 4,7.

[12] Ростовский филиал государственного архива Ярославской области. (РФ ГАЯО). Ф 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 111 — 116 об.

[13] Титов А. А. Указ. соч. С. 404.

[14] Подсчеты произведены по описи 1752 г. РФ ГАЯО Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 118—123.

[15] Углич Материалы для истории города... С. 233.

[16] Троицкий И, прот. Указ. соч. С. 152

[17] РФ ГАЯО. ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Д. 11 боб. — 118.

[18] Троицкий И., прот. Указ. соч. С. 152

[19] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Д. 117об.

[20] Троицкий И., прот, Указ. соч. С. 152

[21] РФ ГАЯО. ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 117об.

[22] Углич. Материалы для истории города... С. 233.

[23] Там же. С 328.

[24] РФ ГАЯО. Ф. 197 Оп 1, Д. 1638. Л 123об.; Углич. Материалы для истории города... С 328.

[25] Углич. Материалы для истории города... С. 235.

[26] РФ ГАЯО. Ф 197 Оп. 1. Д. 1638. Л 123об.; Углич, Материалы для истории города... С. 328

[27] РФ ГАЯО. Ф. 197 Оп. 1. Д. 1638. Л: 124.

[28] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 124.; Углич. Материалы для истории города... С. 329

[29] РФ ГАЯО. ф. 197. Оп. 1. Д. 6478. Л. 7об.; Углич. Материалы для истории города... С. 329.

[30] РФ ГАЯО Ф. 197. Оп 1. Д. 1638. Л. 124.; Углич. Материалы для истории города... С. 329.

[31] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 125—126.

[32] Там же Л. 126—126об., 129об.

[33] Углич. Материалы для истории города.. С 329.

[34] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д 1638. Л. 130.

[35] РФ ГАЯО. Ф 197. Оп. 1 Д 1638. Л. 122об., 123.

[36] Углич. Материалы для истории города... С 234—235.

[37] Там же. С 330

[38] Там же. С 234—235.

[39] Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшаго правительствующего Синода. (ОДДАС). Т. XXI. СПб., 1913. Приложение IV. С. 1115—1116.

[40] Соколов А. Указ. соч. С. 280.; Троицкий И., Указ. соч. С. 151.

[41] Углич. Материалы для истории города... С. 235, 330.

[42] Троицкий И, прот. Указ. соч. С. 151.

[43] Соколов А Указ. соч. С. 280.; Титов А А. Указ. соч. С 400.

[44] ОДДАС Т. XXI Приложение IV, С. 1115—1117.

[45] Троицкий И., прот. Указ соч. С. 151.

[46] ОДДАС. Т. XXI. Приложение IV- С. 1115—1116.

[47] РФ ГАЯО. Ф 197. Оп 1. Д. 1638. Л. 120об,; Д. 1270 Л. 27.

[48] Углич. Материалы для истории города С. 330.

[49] Титов А. А. Указ. соч. С. 392—393.

[50] РФ ГАЯО Ф. 197. Оп 1. Д 1902. Л. 1, 37 См. приложение к дан-

ной работе.

[51] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. I30.

[52] РФ ГАЯО Ф. 197. Оп. 1 Д. 1270. Л 27

[53] Углич Материалы для истории города... С. 235

[54] ОДДАС. Т. XXI Приложение IV. С. 1117—1118

[55] Углич. Материалы для истории города... С. 330.

[56] РФ ГАЯО. ф 197 Оп. 1. Д. 3688. Л. 4об—5.

[57] Троицкий И-, прот. Указ. соч. С. 151,

[58] Углич. Материалы для истории города С 329.

[59] Тем же. С. 235.

[60] Государственный музей-заповедник Ростовский кремль (ГМЗРК). Собрание документов XVII—XVIII вв, Ф. 87 Номер дела не указан, поскольку фонд в настоящее время находится в обработке

[61] ОДДАС. Т. XXII. М., 1915. С 242.

[62] ОДДАС. Т. XVI. СПб.. 1906 № 361. С. 448

[63] ОДДАС. Т. XVIII. М,, 1915 Приложение II (к № 24) С 927.

[64] ОДДАС. Т. XVIII. Приложение II (к № 24). С. 927.

[65] ОДДАС, Т. XVIII. Приложение II (к № 24). С. 927,

[66] РФ ГАЯО. Ф 123. Оп. 1. Д. 223. Л. 395.

[67] РФ ГАЯО. ф. 197. Оп, 1. Д. 1270. Л. 1.

[68] РФ ГАЯО. Ф. 123. Оп. 1 Д. 223. Л 353; Ф, 197,. Оп. 1. Д.1270 Л. 1.

[69] РФ ГАЯО, Ф. 197. Оп. 1. Д. 1427. Л. 1—3.

[70] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 3.

[71] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 1638. Л. 4об,.(, 9об.

[72] РФ ГАЯО. Ф 197. Оп. 1. Д. 1902. Л 1 —1об.

[73] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 2214. Л. 3.

[74] Р Ф ГАЯО. Ф,. 197. Оп. 1. Д. 2857. Л- 9.

[75] РФ ГАЯО. Ф 197. Оп 1. Д. 3688. Л. 8; Углич. Материалы для истории города... С 329.

[76] РФ ГАЯО. Ф 197 Оп. 1. Д. 1270. Л. 1—2об., 11, 14, 15, 26.

[77] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 142|7. Л. 1—7.

[78] РФ ГАЯО Ф 197 Оп. 1. Д. 1638. Л. 4., 9об. 16об,

[79] РФ ГАЯО Ф. 197! Оп. Г., Д 1638. Л 129.

[80] Углич. Материалы для истории города,.- С. 336.

[81] РФ ГАЯО. ф. 197. Оп. 1. Д. 1638 Л. 127об.

[82] Титов А. А. Указ. соч С. 408.

[83] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп 1 Д 2857. Л 9—19об.

[84] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп 1 Д. 2214 Л. 1—4.

[85] ГМЗРК. Собрание документов XVII — нач. XVIII вв. Ф. 07.

[86] РФ ГАЯО Ф 197 Оп. 1. Д. 1902 Л, 1—2,38. См. приложение к данной работе.

[87] Троицкий И, прот. Указ. соч. С. 151; Титов А. А. Указ. соч С. 402.

[88] РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 1. Д. 4605. Л 13.

[89] Подпись под документом — автограф ростовского митрополита Арсения Мациевича.

[90] Подпись-автограф игумена Кассиановой пустыни Иосифа.